Искать черную кошку в черной комнате..?
-У каждого в жизни бывает последний шанс, - неожиданно и очень грустно сказала она. – И это совершенно не зависит от возраста, понимаешь? У кого-то в 68, у кого-то в 53, а у тебя вот… сколько тебе сейчас?
-29, - буркнул он.
-А у тебя в 29.
-Да ни хрена он не последний!
-Ну конечно, он последний. Нет, за оставшуюся жизнь ты еще вполне успеешь перетрахать тысячу разных девиц. Или полторы, если поднапряжешься. И на этом все. Больше ничего не будет.
-Мне ничего больше и не надо, - пробормотал он сквозь зубы..(…)
-Ну смотри, заключила Варвара. – Тебе виднее. (…)
Последний шанс. С чего Варвара взяла, что последний?.. Разве бывает в 29 последний шанс? Или он бывает во сколько угодно лет, или вообще от этих самых лет никак не зависит, а потом раз – и нет его, и никаких надежд?
Полторы тысячи разнообразных девиц вдруг представились ему, как на подиуме, унылой чередой, потряхивающие «прелестями», стремящиеся перещеголять друг друга, оттолкнуть конкуренток, выдрать им волосы, пролезть вперед, и среди них он сам, Арсений, скакун породистый во всех отношениях.
И все? Все? Больше ничего до самого конца?!
А что? Тебе это очень подходит, ты сам знаешь. Зачем тебе… устойчивые привязанности? Бриллиант на пальце, собака, чашка кофе в постели, кто первый встал, того и тапки, утренний запах шампуня и чуть подгоревших оладий, разговор ни о чем, ровный шум воды в ванной, чужие очки под зеркалом, женские вещички на полке, туфли, сброшенные посреди коридора, портфель, который перепутал со своим, - и весь мир… Казавшийся таким огромным еще недавно, теперь он вдруг съежился до размеров этой самой комнаты без окон, где он, Арсений, сидит, уставившись в гигантский, как аквариум, монитор, а за стенами враждебная среда, осудившая своего «просвещенного монарха»
«Там, дальше, ничего нет, - вдруг отчетливо понял Арсений. – Правда, ничего нет. Было и куда-то делось.
Ехал Ваня на ремне, вел старушку на коне, ну а фикус в это время веселился на окне».
Старушка подкачала. Не выдержала. Не дождалась. Не стала требовать и караулить, когда его озарит. Его озарило, а старушки и след простыл…
-29, - буркнул он.
-А у тебя в 29.
-Да ни хрена он не последний!
-Ну конечно, он последний. Нет, за оставшуюся жизнь ты еще вполне успеешь перетрахать тысячу разных девиц. Или полторы, если поднапряжешься. И на этом все. Больше ничего не будет.
-Мне ничего больше и не надо, - пробормотал он сквозь зубы..(…)
-Ну смотри, заключила Варвара. – Тебе виднее. (…)
Последний шанс. С чего Варвара взяла, что последний?.. Разве бывает в 29 последний шанс? Или он бывает во сколько угодно лет, или вообще от этих самых лет никак не зависит, а потом раз – и нет его, и никаких надежд?
Полторы тысячи разнообразных девиц вдруг представились ему, как на подиуме, унылой чередой, потряхивающие «прелестями», стремящиеся перещеголять друг друга, оттолкнуть конкуренток, выдрать им волосы, пролезть вперед, и среди них он сам, Арсений, скакун породистый во всех отношениях.
И все? Все? Больше ничего до самого конца?!
А что? Тебе это очень подходит, ты сам знаешь. Зачем тебе… устойчивые привязанности? Бриллиант на пальце, собака, чашка кофе в постели, кто первый встал, того и тапки, утренний запах шампуня и чуть подгоревших оладий, разговор ни о чем, ровный шум воды в ванной, чужие очки под зеркалом, женские вещички на полке, туфли, сброшенные посреди коридора, портфель, который перепутал со своим, - и весь мир… Казавшийся таким огромным еще недавно, теперь он вдруг съежился до размеров этой самой комнаты без окон, где он, Арсений, сидит, уставившись в гигантский, как аквариум, монитор, а за стенами враждебная среда, осудившая своего «просвещенного монарха»
«Там, дальше, ничего нет, - вдруг отчетливо понял Арсений. – Правда, ничего нет. Было и куда-то делось.
Ехал Ваня на ремне, вел старушку на коне, ну а фикус в это время веселился на окне».
Старушка подкачала. Не выдержала. Не дождалась. Не стала требовать и караулить, когда его озарит. Его озарило, а старушки и след простыл…